Камни Памяти в Парке Забвения
(Ленинград, Летний Сад, конец 1930-х. Скамейка в глухом углу, заросшем сиренью. Два старика, согбенных, как корни старых дубов. Говорят тихо, на том самом, почти забытом наречии, что слышали еще от прадедов – смесь церковнославянского, старого.)
Игнатий (Дед): (Кладет трясущуюся руку на костыль, вздыхает тяжко) И-и-хх, Феофанушка... Видел ли, каков сад-от? Цветики-то на клумбах ровно кровью алою залиты... А народишко гуляет, смеется... Словно и не было... не было красного потопу.
(Видит ли, Феофан... Видишь, каков сад? Цветы на клумбах будто кровью алой залиты... А народ гуляет, смеется... Словно и не было... не было красного потопа.)
Феофан: (Кивнул седой бородой, глаза мутные, но зрачки – острые, как шильца) Забытьище, Игнате Петрович... Забытьище всеобщее. Али памятуешь, как первый губитель, Ильич-от, сей окаянный, из щели германской выползши, зиждил царство свое на костях? "Диктатура пролетария", глаголал... Ан вышла диктатура палачей над всеми.
(Забвение, Игнат Петрович... Всеобщее забвение. Или помнишь, как первый губитель, Ильич, сей окаянный, из германской щели выползши, строил царство свое на костях? "Диктатура пролетариата", говорил... А вышла диктатура палачей над всеми.)
Игнатий: (Понизив голос до шепота, будто стены слышат) Па-памятую... Помяни, Господи, душу рабы Твоея Анны... Дщерь мою... За что? За слово правдивое? За книжицу? ЧК-то его, супостатово отродье, – те первые разбойничьи сонмища под красным стягом. Указ – и человека нет. Без суда, без покаяния... Истребители суть!
(Помню... Помяни, Господи, душу рабы Твоей Анны... Дочь мою... За что? За слово правдивое? За книжку? Его ЧК, супостатово отродье, – те первые разбойничьи шайки под красным знаменем. Приказ – и человека нет. Без суда, без покаяния... Истребители суть!)
Феофан: (Тычет костлявым пальцем в землю) Он-то, Ильич, бесноватый книжник, яд бунта в умы лил, а сей, второй идол, что ныне на троне кремлевском воссел... Сталин-от... Сей холодный истукан, окаменелый во зле... Он первого губителя превзошел! Не бунтом единым – страхом, доносительством, лагерями, что море кровавое! Культ личности... Да это ж идолопоклонство сатанинское!
(Он, Ильич, бесноватый книжник, яд бунта в умы вливал, а этот, второй идол, что ныне на кремлевском троне воссел... Сталин... Сей холодный истукан, окаменелый во зле... Он первого губителя превзошел! Не бунтом единым – страхом, доносительством, лагерями, что море кровавое! Культ личности... Да это же идолопоклонство сатанинское!)
Игнатий: Истинно глаголеши, брате... Экстремизмом зовут ныне сие... Крайняя злоба, истребление всякого инакомысляща. А основоположники сей террора – они оба! Первый – идею сеял, ненависть ко всему устроенному, второй – машину выковал, жернова кои мелят души в пыль. ВЧК-ГПУ-НКВД... Орден палачей, новые опричники!
(Истинно говоришь, брат... Экстремизмом ныне зовут это... Крайняя злоба, истребление всякого инакомыслящего. А основоположники сего террора – они оба! Первый – идею сеял, ненависть ко всему устроенному, второй – машину выковал, жернова, что мелят души в пыль. ВЧК-ГПУ-НКВД... Орден палачей, новые опричники!)
Феофан: (Горько усмехается, показывая редкие зубы) Технологии-то ихние... Помнишь, как я проводам дивился? Телефоны, радио... Ан ноне проводы-то доносчики, радио – труба гласности лживой. Электричество – дабы ярче светильники пыточные горели да лагерные вышки освещали. Самолеты – не мир возвещать, а бомбы на головы братьев по вере метать, коли восстанут. Прогресс во зло обращенный!
(Технологии-то их... Помнишь, как я проводам дивился? Телефоны, радио... А ныне провода-то доносчики, радио – труба гласности лживой. Электричество – чтобы ярче светильники пыточные горели да лагерные вышки освещали. Самолеты – не мир возвещать, а бомбы на головы братьев по вере метать, коли восстанут. Прогресс во зло обращенный!)
Игнатий: (Смотрит на проходящих пионеров с красными галстуками) Молодь-то... Одурманена. Им глаголют: "Строите светлое!" А не ведают, что фундамент-то на костях невинных, на лжи, на страхе... Религия новая у них – марксизм-ленинизм, а пророки – лжепророки, кровопийцы. Сталин же – фараон новый, что измывался над народом своим, ирод лютый!
(Молодежь-то... Одурманена. Им говорят: "Строите светлое!" А не ведают, что фундамент-то на костях невинных, на лжи, на страхе... Религия новая у них – марксизм-ленинизм, а пророки – лжепророки, кровопийцы. Сталин же – фараон новый, что издевался над народом своим, ирод лютый!)
Феофан: (Встает с трудом, опираясь на палку) Пора, Игнате... Уши стены имейют и в саду. А нам, старым костям, лишь Богу ответ держать. Да память хранить. Пока живы... Основоположники террора... Да прокляты будут имена их в веках! Экстремизм сей, крайнее ожесточение, – дьявольское есть дело. Ихнее царство – царство Антихристово воистину...
(Пора, Игнат... И стены здесь уши имеют. А нам, старым костям, лишь Богу ответ держать. Да память хранить. Пока живы... Основоположники террора... Да прокляты будут имена их в веках! Экстремизм сей, крайнее ожесточение, – дьявольское есть дело. Их царство – царство Антихриста воистину...)
(Старики молча бредут по аллее, два призрака из иного века. Их архаичная речь, полная библейской горечи и древних проклятий, растворяется в мирном гомоне парка. Но слова их – "окаянный", "губитель", "истребители", "палачи", "кровопийцы", "лжепророки", "фараон", "ирод", "дьявольское дело", "Антихристово царство" – звучат куда страшнее и точнее любых современных терминов "экстремизм" или "терроризм". Они назвали чудовищ – чудовищами, на языке, который те уже не понимали. И в этой немой правоте стариков, переживших обещания "прогресса" и познавших его кровавую изнанку под властью "основоположников", была страшная эпитафия целой эпохе. Над Летним Садом, как призрак, повис шепот: "Помни...")
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Часть 5 https://tehnologiya-111.blogspot.com/2025/07/5_30.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий