Нравственные Амбиции
Шли дни. Работа над проектами «Чудес Света» была в самом разгаре, и жизнь девочек была наполнена чертежами, картоном и клеем.
Отец Рахель держал небольшую рыбную лавку на городском рынке. Это был их семейный промысел. Рахель часто помогала ему после школы: чистила чешую, заворачивала свежую рыбу в промасленную бумагу, считала сдачу. Она любила это место – прохладное, пахнущее рекой, наполненное гулом рыночной жизни. Эта работа приучила ее к труду и общению с самыми разными людьми.
В один из таких дней, когда Рахель ловко орудовала скребком, на пороге лавки появилась женщина. Худощавая, с мягкими, плавными движениями и добрыми, немного испуганными глазами. Она остановилась, сжимая в руках ридикюль, словно не решаясь войти в шумный мир рынка. Это была ее мама, Мария, приехавшая из города, где гостила у сестры.
Она была тихой, нежной, немного боязливой и, казалось, всегда готовой уступить и пострадать. Будучи глубоко верующей христианкой, она видела мир через призму любви, прощения и смирения.
– Машенька! – обрадовался отец, выходя из-за прилавка. – Приехала!
– Приехала, Феденька, – тихо ответила она, и они обнялись.
Вечером дома, когда отец задремал в кресле, мама и дочь остались вдвоем на кухне, перебирая привезенные из города гостинцы.
– Ну, рассказывай, доченька, – мягко начала Мария, и ее голос был полон любви и заботы. – Что тут у вас было, пока меня не было? В школе все хорошо? Не обижал тебя никто? Подружилась с кем-нибудь новым?
Рахель не знала, с чего начать. Как рассказать этой нежной, простой душе о тех сложных и бурных событиях, что перевернули ее мир? О бабушке Хельге с ее стальной волей, о Мунире Хатун, чей взгляд был острее скальпеля, о спорах про киблу и пророков?
Она решила говорить не о фактах, а о чувствах и выводах.
– Все хорошо, мама. Я подружилась с двумя девочками, Зайтуной и Элгой. И еще с одной, маленькой, Аней. И… мы много говорили о том, как быть хорошим человеком.
– Ты у меня и так хорошая, – улыбнулась Мария.
– Нет, мама, я о другом. Не просто добрым, а… правильным. Это отличается от христианского понимания мира. Ответственным. У нас теперь, знаешь, появились… – Рахель на мгновение запнулась, подбирая слова, – нравственные амбиции.
Мария удивленно посмотрела на дочь.
– Это как?
– Ну вот, например, я случайно сломала домик из песка маленькой Ане. Раньше я бы просто извинилась и забыла. А теперь мы с подругами поняли, что этого мало. Что нужно не просто попросить прощения, а исправить то, что сделала, и даже сделать лучше. И мы построили для нее настоящий маленький домик из досок. Это и есть амбиция – не пройти мимо своей ошибки, а превратить ее в доброе дело.
Она продолжила, воодушевляясь:
– Или когда в школе появился новый учитель, очень добрый, а хулиганы стали его обижать. Раньше мы бы просто промолчали. А сейчас мы решили, что доброту нужно защищать. И мы его защитили. Не кулаками, а умом, вопросами по уроку. Мы не дали злобе победить. Это тоже наша общая нравственная амбиция – не быть равнодушными.
Мария слушала, и ее большие добрые глаза наполнялись слезами нежности. Она не до конца понимала всей сложности стоящих за этим теорий, но она видела главное – сердце своей дочери.
– Какая же ты у меня взрослая, Рахель, – прошептала она. – Сердце у тебя такое правильное, такое сострадательное. Господь все видит, доченька. Он видит твои добрые дела.
Она обняла дочь.
– Только будь осторожна, родная. Мир бывает злым и сложным. Не бери на себя слишком много, побереги свое сердечко.
Рахель обняла маму в ответ. Она чувствовала всю глубину материнской любви и заботы. И в то же время она понимала, что между ними пролегла тонкая, невидимая черта. Ее мир теперь был наполнен планами, проектами, спорами об истине и жаждой действия. А мир мамы – тихой верой, любовью и желанием уберечь свое дитя от всех бурь. И Рахель впервые осознала, что есть вещи, которые она никогда не сможет до конца объяснить своей доброй, нежной маме. Не потому, что не любит, а потому, что они теперь смотрят на мир немного по-разному.
***
Полнота Человечности
В конце недели в деревню съехалась молодежь из соседних гимназий и уездных училищ на ежегодные «Богатырские игры» – традиционные спортивные соревнования. Гости были в основном мальчишки старше классом – рослые, уверенные в себе, привыкшие к победам и вниманию.
Они с легкостью победили местных ребят в перетягивании каната и взяли почти все призы в городках и гиревом спорте. Местные мальчики, включая Витю Кравцова и его компанию, чувствовали себя немного уязвленно. После соревнований для гостей была устроена культурная программа. Константин Петрович, отвечавший за мероприятие, выступил с неожиданным предложением.
– Господа, – обратился он к победителям. – Вместо привычной программы, наши юные хозяйки хотели бы пригласить вас на экскурсию в свой «Дом Быта». Это их особый проект, которым они очень гордятся.
Гости переглянулись с усмешкой. «Дом Быта» звучало старомодно и скучно. Но из вежливости и любопытства они согласились.
Их привели не в музей, а на новую улицу с аккуратными кирпичными домами, построенными для мастериц. Девочки – Наташа, Рахель, Зайтуна и Элга – встретили их у порога одного из домов.
– Добро пожаловать, – серьезно, как настоящая хозяйка, сказала Наташа. – Мы покажем вам, как устроен наш мир.
Она начала экскурсию с избы.
– Это не просто комнаты, – объясняла она, и ее голос звучал уверенно. – Это пространство, организованное по законам гармонии и смысла. Вот женский кут – место тишины, рукоделия и созидания. А вот мужской угол – место для работы, размышлений и чтения. Порядок в доме, как учила меня бабушка, – это отражение порядка в душе.
Гости, ожидавшие увидеть вышитые рушники, слушали лекцию по эргономике и философии жизненного пространства.
Во дворе Элга показала им хозяйственные постройки.
– Вот дровяник, рассчитанный на всю зиму. Вот погреб, где хранятся припасы. Мы не зависим от рыночной цены на картошку, – с легкой иронией заметила она. – Самодостаточность дает не только пищу, но и свободу.
В ткацкой мастерской, куда их повели Рахель и Зайтуна, удивление гостей переросло в изумление. Они увидели работающие станки, склад сырья, лавку с готовой продукцией и аккуратную счетную книгу, которую вела Наташа.
– Каждая вещь здесь, от необработанной шерсти до готового ковра, – тихо говорила Зайтуна, – это часть одного большого процесса. Каждая нить – это честный труд. А честный труд, мы верим, – это тоже молитва.
Мальчики-гимназисты, привыкшие к тому, что девушки их возраста обсуждают наряды и балы, стояли в ошеломлении.
– Постойте, – не выдержал их капитан, высокий, атлетического сложения юноша. – Вы хотите сказать, что вы сами все это спроектировали? И дома, и мастерские?
– Мы делали эскизы и чертежи на уроках технологии, – просто ответила Элга.
– А кто этим управляет? Ваши отцы?
– Мы управляем, – пожала плечами Наташа. – Аиша, наша старшая наставница, научила нас основам, а дальше мы сами. Мы ведем учет, планируем закупки и продажи.
Гимназисты молчали. Они смотрели на этих девиц, которые только что с блеском объяснили им основы домостроя, экономики малого предприятия, логистики и прикладной философии. Они были красивы, но их красота была не в кокетстве, а в достоинстве. Они были умны, но их ум был не в цитировании книг, а в умении создавать реальный, работающий мир.
Парни были удивлены и обескуражены этой невероятной, целостной полноценностью девиц. Они и во сне не могли представить такую полноту человечности. В их мире девушки были либо предметом воздыханий, либо скучными зубрилками. А здесь перед ними стояли личности – хозяйки, мастерицы, инженеры и философы в одном лице.
Местные мальчики, наблюдавшие за этой сценой со стороны, были в полной растерянности. Они видели, как меняется выражение лиц у этих старших, «крутых» парней – от снисходительной усмешки до неподдельного, глубокого уважения.
– Я не понимаю, – прошептал Витя Кравцов своему приятелю. – Это же наши девчонки. Мы с ними за одной партой сидим. Когда они успели всему этому научиться?
– Это все их тайные собрания… – предположил другой. – И та бабка странная у Наташки… Они будто в другой школе учатся, пока мы на уроках сидим.
Когда гости уезжали, они были тихими и задумчивыми. Их капитан подошел к Наташе.
– Я думал, мы едем смотреть на вышивку, а вы нам прочитали лекцию о том, как строить цивилизацию. Спасибо. Это было… поучительно.
Девочки стояли вместе, провожая их взглядами. Они не чувствовали триумфа. Они чувствовали, что сегодня их маленький, но правильно устроенный мир выдержал первый серьезный экзамен на прочность и доказал свою состоятельность не только им самим, но и миру внешнему. И это было только начало.
***
Программное Обеспечение Души
Разговоры о будущих домах и мужьях, пусть и в рамках учебного проекта, разбудили в девочках новые, доселе дремавшие чувства. В один из вечеров, собравшись у Наташи, они решились поговорить об этом с бабушкой Хельгой.
Начала, как всегда, самая чуткая – Рахель.
– Бабушка Хельга… с нами происходит что-то странное, – призналась она, краснея. – Когда мы смотрели на тех старших мальчиков на соревнованиях… они все такие разные, интересные. Один – сильный и надежный, как плотный персидский ковер с вековым узором. Другой – яркий и веселый, как легкий китайский шелк. Третий – серьезный и умный, как строгий туркменский ковер… И все по-своему нравятся. Но ведь так не должно быть? Нельзя же хотеть повесить в своем доме сразу все красивые ковры мира…
Хельга слушала, и в уголках ее губ промелькнула тень едва заметной улыбки.
– Вы взрослеете, дитя мое. И ваше сердце учится видеть красоту. Это естественное природное чувство. Но вы правы, так быть не должно. Чувства, девицы, это как дикий конь. Его можно либо отпустить, и он унесет вас в пропасть легкомыслия, либо обуздать, и он довезет вас до дворца. Истинная дама – это искусный наездник своих чувств.
– Но как их контролировать? – спросила Наташа. – Как обуздать?
– Целью, – ответила Хельга. – Мусульманка – это не та, кто не чувствует. Это та, кто ценит себя и свою душу слишком высоко, чтобы разменивать свои чувства на мимолетные увлечения. Ваше сердце – это не базарная площадь, где каждый торговец может расхваливать свой товар. Ваше сердце – сокровищница. И ключ от нее вы вручаете только одному, вашему мужу, по закону Всевышнего. А до тех пор – заполните свою жизнь делом. Знанием. Молитвой. Когда ваш ум и руки заняты созиданием, у сердца не остается времени на пустые метания. Вы направляете всю свою энергию не на то, чтобы нравиться, а на то, чтобы быть достойной. Вот в чем секрет настоящей дамы.
На следующий день на уроке биологии у Сергея Викторовича была тема «Человек и животное».
– НАУКА ЗОВЁТ! – по своему обыкновению провозгласил он. – Сегодня мы ответим на самый главный вопрос: кто такой человек? Чем мы отличаемся от остального животного мира?
Один из мальчиков, сидевший за первой партой, поднял руку. Это был тот самый хулиган, который когда-то бросил книгу на пол, но после «тренинга» стал одним из самых активных учеников.
– Человек – это как очень сложное устройство, – сказал он, вспоминая уроки технологии. – Как механизм. Если все его части – мозг, сердце, руки, воля – работают слаженно и правильно, то это качественное «изделие». А если что-то одно сломано, например, совесть, то это просто груда материала, не выполняющая своей функции.
Сергей Викторович просиял.
– Браво, Михаил! Превосходный ответ из смежной дисциплины! Так вот, разница между человеком и животным почти такая же. У животного тоже есть «механизм», но он работает только на инстинктах. Что же делает человеческий механизм по-настоящему «качественным»?
Руку подняла Зайтуна.
– Разница в «программном обеспечении», Сергей Викторович, – тихо сказала она. – Разница в воспитании. У животного – только примитивная заводская прошивка: ешь, спи, размножайся, доминируй. А у человека есть выбор. Либо он живет по этой же примитивной человеческой программе. Либо он по своей воле устанавливает себе другую программу – идеальное, божественное воспитание. То есть, начинает жить по закону, данному Творцом.
Слова Зайтуны упали в тишину класса. Мальчики, и местные, и те старшие, что остались в гостях еще на пару дней, притихли. Они вдруг с ужасающей ясностью поняли, о чем она говорит. Все их мысли о силе, о победах в соревнованиях, о том, чтобы произвести впечатление на девчонок – все это было частью той самой «примитивной программы». А эти девочки, с их разговорами о долге, об ответственности, о созидании, о служении Всевышнему – они, казалось, уже работали на совершенно ином «программном обеспечении».
Мальчики после услышанного ещё больше притихли. Они были унижены действительностью и впервые в жизни так остро осознали свое отставание в развитии как человек. Они были старше, сильнее физически, но по уровню самосознания и цели в жизни они безнадежно проигрывали этим девчонкам.
Прозвенел звонок, но никто не спешил уходить. Слова Зайтуны заставили задуматься всех.
– Вы все должны понять одну вещь, – сказал Сергей Викторович, став неожиданно серьезным. – Школа, все наши уроки – это не конечная цель. Это лишь мастерская, где вы можете собрать себя, настроить свой механизм. А вот какую программу вы в себя загрузите – решать только вам.
В классе стояла такая тишина, что казалось, все – и дети, и учителя – в этот момент думали об одном и том же. О том, что пора перестать быть просто «качественным изделием». Пора становиться лучшими из лучших. А лучшие из людей, как сказано в Писаниях, – это праведники.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Часть 8
СОДЕРЖАНИЕ
Часть 1 https://tehnologiya-111.blogspot.com/2025/06/2_20.html
Часть 2 https://tehnologiya-111.blogspot.com/2025/06/blog-post_70.html
Часть 3 https://tehnologiya-111.blogspot.com/2025/06/blog-post_70.html
Часть 4 https://tehnologiya-111.blogspot.com/2025/06/2-4.html
Часть 5 https://tehnologiya-111.blogspot.com/2025/06/2-5.html
Часть 6 https://tehnologiya-111.blogspot.com/2025/06/2-5_0719802653.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий